Вступление

Светлана: Я даже не помню, когда у меня было последнее интервью. Давно-давно. Но просто я знаю вас. Я слышу, вижу, чувствую. И какое-то соответствие есть.

И вы – это показатель очень серьезный для многих, кто информационно вырос, вошел в эту воду и вышел оттуда совершенно другим, омылся этими водами.

Светлана: Я даже не помню, когда у меня было последнее интервью. Давно-давно. Но просто я знаю вас. Я слышу, вижу, чувствую. И какое-то соответствие есть.

И вы – это показатель очень серьезный для многих, кто информационно вырос, вошел в эту воду и вышел оттуда совершенно другим, омылся этими водами.

Зона головы

Поэтому накануне этих глобальных перемен, которые принесут много изменений, которые, прежде всего, там же все происходит в зоне, связанной с головой, с умом. Голова. Если человеческий формат, образно говорить о том, где происходят эти планетарные, особо глобальные перемены, это голова.

Видимо, и работа мозга, и какие-то сложности, какие-то вопросы зрения, восприятия. То есть устройства нашего мозга под именем Солярис. Помните этот Станислав Лем? Вот он — Солярис, вот она — дальновидность. Потому что обновление, и физическое обновление. Поэтому многие могут испытывать разные состояния, особенно в области головы, а астрология позволяет увидеть, где происходят наиболее серьезные изменения.

Интервьюер: Там, действительно, может быть, как-то по-другому мозг начнет работать? Мы начнем по-другому видеть тонкий мир?

Светлана: Там очень много всего. Некоторые планеты формируют другое взаимодействие, другую структуру и паттерны мышления, слышимость другую.

Информационные формы

Другая планета приводит к нам, делает первую пробу: привести к нам совершенно другие информационные формы мгновенного погружения в информацию. Пересечение, чувствуете?

И они, иногда, люди не считывают этот аккорд. А это аккорд. Он не сразу звучит, сразу прям 4-5 нот. А одна включается, другая выключается. Еще одна включается, пробует себя.

То есть изменения происходят: технократичные вопросы, энергетичные меняются, и туда вводят то одну вводную, то другую, то третью. И они начинают пробовать вместе взаимодействовать:

— «А что будет, если вот так? Тогда, значит, меняется все: миропонимание, социальная среда, наука, которая не выживает в условиях социальных мотиваций, социально-коммерческих мотиваций.

Природа

А природа сама начинает произрастать по новой схеме. Она пробует войти новыми параметрами.

Как у нее это получится, это в какой-то степени тоже зависит от того, что мы это слышим, понимаем. Ей легче. Мы энергию транслируем, которая не сопротивляется этому процессу. Процесс происходит легко.

А когда мы думаем, что сейчас ядро разогреется, и мы должны. Тут у нас много сообществ, не буду называть. Все что-то пытаются такое сделать. Ну, наверное, Земля, природа и все, что ее устроило, наверное, чуть поумнее, чем мы. И нам только встроиться в эти природные процессы нужно.

Поэтому там настолько так все удивительно, как будут работать: запахи, эфирные масла, музыка. Музыка будет приобретать, может быть, даже какой-то формат материальности, материализации. Там ее будут таким образом использовать. То есть там столько всего, что мы, даже если бы пять серий нашего интервью сделали, не смогли бы описать.

Первая фаза

Интервьюер: Но это прямо при нашей жизни?

Светлана: Это сейчас первая фаза, пробная такая. Она такая, какими-то отдельными кусочками возникает. Но это же кто-то видит и поймет. А кто-то не поймет, и просто для него это окажется как будто бы губительным.

Природа, обновляясь, она входит в новый круг, в новую фазу с новыми параметрами. И это непростая история. Это крайне редкий случай, чтобы такая история была.

Время

Время начинает тоже сильно искажаться, потому что время начинает плыть, просто плыть. И мы можем тоже наблюдать (где-то к весне) какие-то странности. То скоро, то никак, то стоит, то еще что-то.

Но тонкость восприятия у каждого своя. События, они же тоже из этого сотканы, они тоже будут соответствовать этому всему. Кто-то будет думать, что это сочетание планет, оно иногда создает очень депрессивные формы одиночества. Даже так, да. Или аскеза с Богом? Как угодно. То есть такие странные форматы.

Все они определяют эти взаимоотношения планетарные. И эти планеты двигаются, пробуют себя в новом качестве. Говорят, что тут вот часть вещей мы уже не можем воспринимать.

Кстати, говорят, что радует, что все-таки в 2025 году возникает осознание ценности естества, природных процессов, земных процессов.

Вода и Земля

Вода — это прям что-то такое уникальное будет. Естественно, существа, которые водные существа, океаны. То есть что-то будет уходить вообще. Земля будет меняться местами с водой, вода с Землей. Но опять же хочу сказать, что у каждого мир — это же фантастичная история. Это не то, чтобы всех загнали, десять негритят туда, они там сидят.

Уж поскольку это иллюзия, ты свою иллюзию тоже сам делаешь, только своим вниманием к чему-либо. Только пониманием, что все мудро устроено. Мудрее, чем может показаться с экрана телевизора.

Поэтому столько моментов удивительных, что, да: так вот попробуется, поприспосабливается, откроется.

Звезда Виндемартикс

Есть звезды, которые тоже некоторые вещи диктуют. Они, Звезды, более радикальны в своих влияниях. Это тоже своего рода цивилизация, в принципе.

Тут многомерное понимание слова «цивилизация». Не так это все однозначно, потому что там свои системы. Это не просто одна звезда, там вокруг нее еще много чего крутится. Одна из звезд, которая там работает: все же очень образно (на человеческом языке) — сборщик винограда, Виндемартикс называется.

Где-то написано: «ЖНЕЦ». Конечно, наши ютуберы возьмут именно это слово. А это «сборщик винограда», «урожай», «что ты сделал». Ну да, мы же собираем, что мы сделали, плоды свои. Мы вот это видим хорошо, как плоды, как число 9, которое говорит: «Ты все сделал, молодец. Мы тебе новые качества переводим». А для кого-то это жнец — все собрали плоды, до свидания. Поэтому, не знаю, это все на уровне нашего миропонимания рождается.

Интервьюер: Получается, нет четкого понимания, как это будет. Есть энергии, есть какое-то понимание куда это все движется.

Кристалл. Счастье внутри нас

Светлана: Нет, нет, это я сейчас этот диапазон расширяю. Конечно я понимаю, как будет в Америке, как будет в России, как будет с каждым человеком, потому что эта картинка накладывается на каждого. Т.е., есть этот ход планеты, а ваш кристалл устроен вот так. И кого-то пронесет, условно, и он даже там попадет в даже попадет в новую какую-то историю. А кому-то капнет прямо на ребро и начнет его трансформировать. А это ребро, допустим, картинка такая:

Попадает, например, в сферу отношений, социальных встроенностей, личной жизни и так далее, и там начинается вот это вот всё. Туда попала эта капля или эта энергия, она начинает там его перестраивать. Но в это время, пока она его там перестраивает, другая планета, очень хорошая, вошла и приблизилась, скажем, к его Венере. И говорит: «Слушай, конечно, ты сейчас остался одинок, ты ушел с работы, тебе кажется, что все отвалились вокруг тебя, и все очень странно. Но смотри, к тебе пришла любовь».

Здесь нет такого: все отняли, мы сидим. Просто здесь все движется. Этот калейдоскоп. Он тебе дает: он что-то дает, что-то отнимает.

Просто те показатели, которые там есть, они фундаментальны в этот раз. Вот в этом вся суть. Поэтому мы понимаем, что на каждого это платье будет одеваться по-своему.

Интервьюер: Я сейчас слушаю вас. У меня ощущение такой радости, какой-то неуёмной от того, что мы живём это время. Это всё самое интересное будет происходить на наших глазах. Боже мой, какие мы счастливые люди.

Светлана: Да, правда. Счастье-то оно же внутри нас. Иногда радуешься какой-то ерунде, просто не знаю, конфетке какой-то вкусной. А иногда прям — всё у тебя есть, вот все, а ты не рад. И у меня есть такие представители, у которых есть всё: слава, известность, красота, достаток — всё. Но внутри. Я даже не знаю, как это назвать — просто катастрофа.

Почему человек подобен Богу?

Интервьюер: Человек, загадочность. Почему он подобен Богу?

Светлана: Да, его часть. Такой фрактал, который (имеет) свой угол энергии. Вот у меня была лекция, я немножко рассказывала: представьте себе, знаете, есть такие сферы (раньше использовались для цветомузыки). Они в зеркальцах таких состоят. Вот там крутится этот шарик, попадает на какую-нибудь пластинку свет — она сияет, а другая в темноте находится. Вот на кого как этот свет попадает — но это же шар. Поэтому тут тоже: тут вы -отражатели.

И иногда некоторые очень заняты телевизором, а некоторые выходят и слезы льют от фантастичности природы. Она просто восторгает. Она вызывает такие чувства, что ты не можешь передать. Ты благодарен, ты извиняешься перед этими силами, что они создали, мы вообще этого не понимаем и не видим. Но зато мы видим телевизор.

Поэтому, это вопрос остановки этого диалога, предлагаемого внешними обстоятельствами. А вот диалог с собой не в смысле постоянной критичности и поиска какой-то своей вины или еще чего-то, а какого-то удивительного счастья, что ты здесь есть, что у тебя есть всё, что сейчас ты можешь заняться чем угодно. Это в себе всё содержится.

Любить жизнь

Это любить жизнь. Помните «Надеюсь, что это взаимно»? Мы даже эту песню не слушаем. А на самом деле, действительно, мы разучились любить жизнь. Это тоже как субстанция — жизнь. Мы ее любим, она нас любит, мы ее отрицаем, она нас отрицает. Все зеркально.

Творчество

Интервьюер: А творчество. Мне еще хотелось об этом поговорить. В данном случае творчество, я не говорю, что надо всем рисовать, петь, плясать. А именно творчески подходить к тому, что ты делаешь, творчески.

Светлана: Творческий – это не значит эстетически, это разные вещи. Творчество – это «создать». Можно создать и дурной мир. Это тоже творчество. Сейчас мы этот термин должны правильно понять. Просто что-то создавать, не передавать другому свои функции, чтобы он себя использовал для создания своей системы порабощения, раболепия, а уйти из системы раболепства, рабского восприятия того, что тебе кто-то что-то предложит:

— «Что они нам приготовили в этом году»?
— «А давайте почитаем этот журнал и поразгадываем, что там вообще будет».

Вот это все туда. Это уже не творчество. Так ты передаёшь эту иерархию тем, кто тебе специально этот журнальчик нарисовал: «сиди — думай, сиди — страдай».

Потому что они творят свой мир. Они творцы своего мира. А мы творцы своего мира. Мы либо творим, либо к ним туда идем и прямо страдаем, потому что «творцы» нас призвали туда. Свой мир они построили на нашем страдании, а мы им помогаем.

А мы свой мир творим, каким мы его видим. Он может быть разным, потому что у нас разные представления о прекрасном. Но понимание, что у тебя есть энергия для творения твоего мира — это какая-то даже сфера ответственности за ту энергию, которая тебе дана для творения. Если ты это передал политическому аналитику, который говорит: «ребята, ну, я чувствую, всё. взорвемся» — пожалуйста. Ты думаешь, что ты это предназначил, как бы, за справедливость?…

Несправедливость

Мене люди пишут, иногда. И был какой-то диалог с человеком. Он все очень сокрушается, возмущается нашему управлению в государстве и пишет мне голосовое сообщение. Я, конечно, на все ответить не могу просто физически, но ему, какую-то свою концепцию поведала. И он говорит: «Я не могу, все равно, себя отстранить от этого. Это, как бы, несправедливо — отстраниться и не бороться».

Но она же (несправедливость) не там рождается. Она рождается в вашем внимании к этой несправедливости. Займитесь своей справедливостью в рамках того, что вам предоставлено. У вас, наверняка, есть какие-то люди, друзья, близкие, растения, кошки, что угодно. Это не значит, что вы должны творить, Миры — у вас что-то такое, Рай вы сотворили.

Реализация себя в этом мире

Все, может быть, минималистично прекрасно. Просто это — способ реализации себя в этом мире. Даже свой образ, который вы оставили здесь — вы оставили это творение, как образ. У вас много чего есть. Кто-то через детей, кто-то через технику. Это не обязательно должно иметь какой-то материально выраженный результат. Это то, что ты в жизни создал по атмосфере своей жизни.

Интервьюер: То есть, что ты являешь…

Светлана: И являешь, что вокруг тебя, и что притягивается к тебе. Все, что к тебе приходит — это отражение твоего создания. Ну, ты же сотворил этот негатив. И ты думаешь, что он тебя туда ангажирует, к себе призывает. Ты его сотворил в своей душе, потому что ты думаешь, что кто-то должен создать систему, в которой ты будешь хорошо жить.

Никто её не создаст, потому что ты хорошо живёшь, когда ты с удовольствием живёшь и делаешь что-то, что тебе очень нравится или не делаешь, но тебе это очень нравится. Просто вопрос этого мира.

А когда мы это слово употребляем «творение», «творчество»… («творение» и «творчество» — это разные вещи), то мы сразу переходим на уровень каких-то ремесленных вопросов, культуры, еще чего-то такое. И мы сразу путаемся в этом понятии. Хотя, это тоже часть…

Любовь Казарновская

Есть люди, например, Любовь Казарновская… Мы с ней просто очень тесно общаемся. Вот масштаб личности, который взял, оторвался от социальных предложений и создал свою огромную, феноменальную, великолепную творческую среду.

Не только среду, а тех, кто генерирует это Великое творчество. Не под коммерческий запрос, не под политический запрос, а под настоящую высоту, возведенную в степень искусства. И это творчество не только просто музыка или люди. Это творчество создания независимости своей империи в условиях этого тюремно-подобного информационного пространства.

Вот пожалуйста, вот он мир. Никто не побоялся уйти, не рвался возглавлять что-нибудь такое, а просто создал. И те мероприятия, они так прекрасны, там такие люди, там все так фантастично. Конечно там тоже бывают нападки какие-то. Кстати, они тоже просматриваются астрологически, это видно, вот эти моменты. Ну, мы все живем в этой среде, где всегда есть какие-то грабли.

Некогда заниматься этими страстями. Да? Есть задачи, которые поднимают на высоту все эти процессы. Потому что музыка, особенно классика, ну это… Я бы задала вопрос: «Бах, действительно, был человеком»? Такие дарования, такие вещи.

Эфирные масла

Допустим, мы пользуемся эфирными маслами. Эфирное масло – это вообще существо. Каждая эфирная субстанция, которая выделяется, эта фракция, она с душой. У неё есть своя задача. Например, есть фракция чего-либо, она всё вычищает, всё вычищает, она все ненужное она ловит, ловит и убирает. Ловит и убирает. Вот у нее такая задача, и ты, когда с ней разговариваешь, ты ей задачу задаешь.

Время и растения

Мы даже не понимаем, что с нами рядом живут растения, которые. У нас есть понятие времени. Мы думаем, что время это такой параметр: они просто нас почувствовали, что с нами что-то случится, и забеспокоились. На самом деле, не так. Они даже заранее забеспокоились. Просто это все уже существует, а они в этой системе адреса знают этого всего, понимаете? Адрес…

Потому что время и события, человек, состояние — это все адрес чего-либо, который именно цифровым образом обозначен. Там-то, там-то, то-то, то-то.

Вы можете, скажем, мы просто не владеем этими практиками, но можем попасть туда, стать чем-то. Это просто адресность. Но наша линейность восприятия нам диктует, что нам надо туда идти, страдать и через страдание дойти до чего-то.

Философия

Но когда мы сейчас будем понимать, как это устроено вне временным образом и что для этого не обязательно нужно время, у нас же философия другая будет.

А философия — это та самая надстройка, которая на самом деле рождает действительность. Не наоборот, как нас учили в политэкономии. Вы проходили политэкономию? То есть у нас есть базис и надстройка. Сначала базис, мы там все должны создать, а потом у нас уже великое что-то будет, духовное. А на самом деле все наоборот, мы сначала создаем.

Ленин и Крупская

Я все время смеюсь. Мне приходилось изучать труды Ленина и Крупской (да, вот такое у меня образование было). И Крупская ему говорила (а у нее было такое — она клубные какие-то работы устраивала)… Но, слово «клуб», в нашем понимании, это деревенский клуб, в котором все пляшут, а у нее это сообщество, которое, как бы, оно должно этически воспитываться. И она ему говорила:

«Да ерунда все это. Это все разрушится. Потому что пока нет этой этики, на которой все застроено, это все не будет жить».

А над ней все прикалывались. То есть вот оно где формируется: сначала должны быть внутренние этические принципы, не написанные, не прочитанные, не в таблицу сведенные, а твой внутренний камертон, который тебя зовет. Совесть — «Весть» — «Со». Она же очень такое гибкое понятие. И тогда уже на этом может нарастать материя в том виде, в котором она, может быть, со всеми водопадами внутри каких-то величественных строений.

И вот мы пришли к тому, что в какой-то момент произошло искажение этих вещей. Оно пошло по этому пути. Но бывают всякие синусоиды.

Сатурн

И иногда мы думаем, что синусоиды – это, как бы, такое развитие. А когда смотришь, как двигаются планеты… Они же не двигаются синхронно друг с другом, у них очень разные состояния их души, потому что, попадая в одну сферу, они становятся одним со всем их скарбом.

Сатурн, который сам структура, попадая в какой-нибудь водяной знак, начинает плавиться и все говорят: «Что это за человек такой? Нет в нем позвоночника, нет в нем этого стержня». А вот так туда Сатурн попал. А, может быть, он как раз и очень даже правильный, он пластичный, он не сломается, он прогнется, но он дальше пойдет. И вот они приобретают эти свойства. Поэтому все это, Мир, он так интересен.

Интервьюер: Мне нравятся эти разговоры про повышение вибраций. Мне кажется, чтобы не слушать про повышение вибрации, надо просто выслушать вот эту лекцию, этот разговор. На самом деле, так все и устроено.

Светлана: Это состояние. Чем-то оно вызвано.

Интервьюер: Это не про питание и не про то, когда ты должен идти спать. Это совершенно все по-другому складывается. Это мне очень резонирует.

Светлана: Ну, каждое время имеет свои издержки. То мы двигались к коммунизм усиленно: шагали, пели… Тоже так смотришь, забавно так. Мы же так верили в это, да.

Жизнь нельзя измерить в «попугаях». Тонкий мир

Интервьюер: Там же отсев большой. Говорят, что очень большое количество людей просто не перейдут. А там потом возникает вопрос, что.

Светлана: И все должны суетиться и бежать, и примкнуть, и понять.

Интервьюер: И сейчас самый главный тренд YouTube — «кто перейдет».

Светлана: Да, я даже видела, шкала есть, даже числовые какие-то значения есть.

Интервьюер: А как понять, что ты перешел? Или как понять, что ты не перейдешь? Или как вот это понять?

Светлана: Все в параметрах директивных. Когда есть конкретика, которая нерушима просто. Мне кажется, мы друг друга понимаем в этом вопросе, поэтому чем меньше мы говорим о количестве просветленных, с огромным количеством ДНК, включенности в ряды 4D, марширующих в 5D сиддхов под барабанную дробь… Все равно это жизнь. Это жизнь и она… Мы не можем ее измерить в попугаях.

Интервьюер: Сейчас какая-то дата есть. Что 08.08 день перехода.

Светлана: Вообще, числовые ряды это вообще ни разу не эти даты такие, плоскомерные. Ну, кому-то хочется вот так. Люди же пришли в этот информационный мир со своим багажом, работали где-то в другом месте. А потом раз…

У меня есть очень много людей, которые, работая в каких-то деловых сферах, в банках и так далее, вдруг оказались в этой сфере. Но какая-то ортодоксальность сначала, потом полное неприятие: очень сложно перейти от одного типа мышления к другому, от одного сознания к другому. Если, тем более, были заложены какие-то другие логические цепочки.

Поэтому, конечно, это нормально, что, наверное, так все происходит. И это нормально, что в поиске мы уже все зарядились этими понятиями. А если только 20 человек про это знало? Было бы хуже. Мы иногда даже сами пытаемся поговорить о чем-то более проникающем. А слов-то не хватает. Но пока так, пока такой переход. Но мы соприкасаемся с тонким миром. Он так вошел в нас неравномерно и сам немножко обалдел, видимо, от входа. Потому что то, что вещается в надежде на наше понимание, оно иногда завышено, скажем…

Контактеры

Интервьюер: Тут, на самом деле, очень интересные у меня наблюдения были. Потому что у меня подружки, которые стали контактерами прямо у меня на глазах, самая такая, ближайшая подруга. Сначала через неё что-то начало говорить, она пугалась. К ней приходили какие-то «боги», потом какие-то «цивилизации», потом она заигрывалась с какими-то «тёмными силами», то со «светлыми». Мы всегда гадали дружно, кто она теперь — «светлая» или «тёмная». А сейчас ценность человеческого проявления в ней как раз возникла, благодаря этим всем ее мытарствами.

Светлана: Да, да, это так и есть. Я тоже встречаю таких контактеров, которые сначала мне казались вообще технологичными, совсем прям, а потом раскрылись настолько по-человечески ярко, с таким юмором, с такий, в общем, блеском, я бы даже сказала… Ну, просто, наверное, мы привыкли к тому, что, наверное, если идёт, не знаю, Диминуэ́ндо вниз, ну, значит, оно всё туда. Креще́ндо, значит, туда. Ну, просто люди тоже как-то переживают разные формы перемен внутри себя.

Поэтому мы сейчас, с нашего этого момента восприятия, смотрим на это так: пройдет пару лет, да, мы встретимся и скажем: «смотри-ка, мы на это все смотрели, а теперь это вот так». И окажется, что все трансформировалось вообще в другое. Но нужен был какой-то качественный переход, должен был быть. И узнали мы очень много. По-разному можно воспринимать служение контактера. Где-то это такая самоотдача и, вобщем…

Интервьюер: И потеря личности.

Светлана: …и потеря, может быть, собственной жизни, жизни как такой обычной. Иногда это совершенно другие вещи. Соединение этих сил с человеком…

Все зависит от того, насколько, действительно, мощь этого человека велика, чтобы находить возможность быть равноценным, хотя бы, каким-то партнером в этих отношениях. О равноценности говорить сложно. Я вижу, как многие переводят это сразу же на бизнес-формат. То есть это как форма профессии.

Иногда я смотрю на их лица, я же как художник, как человек, который смотрит в лицо, в глаза своим каким-то взглядом, я тоже вижу директивную позицию, которая идет, рассказывает такие вещи… А хочется спросить: «Как твои ощущения? Как ты живёшь? Что это? Ты такая правильная?» Они все правильные очень. «Это как? Как это сочетается? Твой натурализм вот с этим?»:

— А нет, я это не ем, потому что это сразу же занизит…
— Тут я не сплю, потому что там это сразу…
— Я сейчас пробую депривацию сна…
— Да, это серьезно…

Да… Такие эксперименты… Наверное, это тоже для чего-то надо.

Кластеры

Мы все как-то резонируем друг с другом, распределимся на компании. На самом деле, так и будет дальше, потому что эта воля пребывать в той атмосфере, в той сфере, в той компании, где ты хочешь, вот это так и будет. То есть мы все хотим как-то центризироваться, найти этот единый поток и прямо встать, вот так, руки сложить и всё…

А это будет очень такая, многомерная, такая, вольно выбираемая и компания, и какой-то кластер, в котором человек пребывает, находится. И это касаться будет и экономических вопросов. То есть распределение сил другое. Как если бы мы были… Вот я все время привожу пример: сейчас у нас была позиция звезды — в центре власть и тут вот так только… Сейчас власть отмирает, и эти тоже как-то чувствуют себя не слишком, мягко говоря.

То есть эта пирамидальность, она тоже уходит из пользования и каким-то образом преображается в совершенно другой формат.

То есть мы просто обретаем другие возможности, другую физику. И, наверное, эти творческие задачи, задачи творения, они, наверное, становятся очень важны для того, чтобы жить дальше. Потому что это буквально как гарантия, не гарантия, но это билет в будущее.

Наверное, не все так разрушается мгновенно. Кто-то еще колеблется, кто-то понимает. Кто-то настолько чист и совестью, и душой, что хочет кому-то помочь так, как он это знает. Ну, это что же, такая чистота человеческая. Да, просто разочарование болезненнее. Да, может быть, сложнее выходить из этого всего. Но это же не повод думать, что он плохой или какой-нибудь робот. Он может быть чище какого-нибудь известного коуча.

Информация и события

Настолько мы теряемся в этих параметрах, в этих, как мы говорили, «мерах», что у нас их нет.

И мы не понимаем, что информация – это тоже существо, которое живет по своим законам и им выгодно плодиться таким вот образом. Она поняла, или оно поняло, что оно таким образом формирует свою среду. Сейчас она переходит в другой формат. То есть все, что есть, все живое.

Событие. Иногда я смотрю, допустим, и вижу событие… Оно подгребает к себе людей, участников, пробует, сможешь ты? А он же не понимает, что его втягивают в это событие. Оно должно жить. У него есть задача, у этого события, потому что Там решили, что тут нужно продвинуть вот эту историю. А кто будет продвигать?

Поэтому все находиться во взаимодействии, все живое, все с нами контактирует. И если мы свою энергию каким-то образом транслируем, то нас призовут в правильные события или неправильные.

Тут нет таких, конечно, правильных и неправильных. Соответственно, наша энергия, нас погрузят в те обстоятельства, к которым мы соответствуем. Поэтому все за нами, поэтому Бог не Бог, но в своем мире да.

Интервьюер: Я — Бог своего мира?

Светлана: Ну, так и есть. Только научись это понять, принять. Для этого надо принять. Потому что если есть задача и ты хочешь понять свое предназначение, то твое предназначение – пройти этот опыт. Только не надо его пытаться округлить в какое-нибудь название. У тебя такое. А у меня такое. Опыт пройти… Он может меняться с годами…

Интервьюер: Ну, как эго, чего хочет? Эго хочет, чтобы ему сказали: «Ты великий, особенный», да.

Светлана: Да. «О, Великий! Твоё предназначение…»

Интервьюер: Да. Когда ты родился, ну всё…Такие вообще случаются? Вообще люди приходят какие-то великие?

Светлана: Ну, конечно, да. Некоторые приходят, потому что им нужен опыт. Некоторые приходят, потому что им нужно, некую роль сыграть здесь, как-то, что-то там сделать. У всех разные задачи. И просто мы привыкли «великий» ассоциировать с каким-то социальным статусом. То есть он сразу должен возвеличиться. А величина-то может быть… Гурджиев, он был «все равно с кем»: и с Гитлером или со Сталиным. Поэтому такие люди выходят из игр в социально-политические вопросы, и тогда они находятся за сферой влияния на них кого-либо.

Интервьюер: А Планет?

Светлана: Планет — нет.

О натальной карте

Интервьюер: Получается, что человеку обязательно нужно знать его гороскоп.

Светлана: Слово «гороскоп» оно, конечно, убивает сразу.

Интервьюер: А как это называется?

Светлана: Вообще дело не в гороскопе или «знать гороскоп» или «не знать». Что такое «знать гороскоп»? Типа, ты знаешь прогноз? И что за этим люди имеют в виду? Я честно не понимаю.

Интервьюер: Ну, «Лиза, какие планеты, мои друзья?», в какой глубине надо находится?

Светлана: Это очень примитивное восприятие этого всего. Любое понимание смыслов, которые несут планеты, хотя бы смыслов или текущих смыслов, которые у нас сейчас в перспективе случатся.

Если мы понимаем эти смыслы, мы понимаем сверху, мы их видим, мы понимаем, как в этом во всем жить и куда идти. Да, скажем, личная история, личный прогноз или знание своей натальной карты… Это не то, чтобы вы один раз пришли и все узнали на веки вечные.

Интервьюер: Нет? А я так думала.

Светлана: Нет, конечно.

Интервьюер: Как мне раздобыть натальную карту?

Светлана: Натальная карта — да, можно рассмотреть как человек живет, где вот он… какие у него вообще способы… жизнь, мышление. Почему у него складывается такая жизнь. Это же всегда исходит из каких-то внутренних комбинаций, пониманий и так далее.

То есть да, мы видим целиком эту всю картину, на которую накладывается текущая ситуация. И эта ситуация всё время меняется. Мы можем заглядывать на любой горизонт: на завтра, послезавтра, год, два, месяц. Но иногда просто нужно увидеть самые основные рэперные моменты, где закладываются какие-то ритмы, закладывается будущее. Где от поступка, от мысли человека, от слова иногда, зависит его будущее.

Интервьюер: У меня, например, сегодня счастливый день, а я его пропустила и у меня в следующий раз не будет такого шанса.

Светлана: Нет такого. Но я тоже понимаю, что вы меня понимаете, что слово «счастливый день» — но это банально.

Просто бывают, например, дни, когда можно, не дни, а какие-то временные зоны узкие, длинные, это все зависит от планет, где можно нарушить что-нибудь и уже не сложить. Или можно, наоборот, сделать шаг, и ты этим шагом уже, скажем, создал себе модель, которая будет работать дальше.

Это очень непростая и небанальная история. А что касается вообще знания и понимания текущих процессов, невозможно быть все время с профессионалом и постоянно быть в теме. Но кому-то это удается, а у кого-то есть такие возможности. Не у всех. Но я не об этом.

Просто когда мы понимаем, мы же говорили о смысле происходящего, о том, как в контексте текущей ситуации не потерять себя, а, наоборот, обрести. Это как раз повод обрести. И как воспринимать те прогнозы, которые, конечно, имеют такую многомерную структуру. Да, на уровне природы это может быть катастрофической какой-то вещью в какой-то точке. На уровне личной жизни – это другая история. На уровне, скажем, социальном – третье, геополитическом – четвертое.

То есть это очень многослойная история. Если мы понимаем идею, которую закладывают планеты, Идею, событийный ряд, время этих идей, мы начинаем различать, что происходит. Для нас это не является страхом, картинкой какого-то ужаса. Для нас это является как руководством к действию.

Я люблю это слово «навигация». Это слово «навигация» мы, по крайней мере, понимаем… Что если мы поедем сейчас по третьему кольцу — мы застрянем. А поедем в другом месте — там будет нормально.

Это не вопрос, куда поехать или какой-то географической широты. Это вопрос внутренних ориентиров, которые создают нам этот путь. Вот это важно.

У меня есть несколько подходов. Я иногда глобальные делаю прогнозы, где-то говорю о каких-то странах, о каких-то подробностях, о том, когда складываются эти паттерны, которые будут формировать будущее.

Иногда я упоминаю о таких узких группах людей, родившихся, скажем, в такие-то числа. Но только потому, что я точно знаю, что эти люди будут испытывать на себе некоторые трансформации. Не обязательно негативные, какие-то. Просто чтобы они понимали смысл энергий, приходящий к ним. И тогда, когда они понимают этот смысл…

Иногда же энергия говорит: «Остановись, пожалуйста, я должен тебя временно остановить, потому что я хочу тебя немножко изменить, чтобы ты уже с готовностью вошел в будущее».

Ну, это, конечно, банально, но, тем не менее. И тогда он понимает: да, сейчас у меня такая стагнация по какой-то причине, потому что я сам не захотел остановиться, но так придумали. Но это нормально, потому что для меня это сейчас самое лучшее, что может быть.

Иногда наоборот. Это то, когда сейчас, например, очень мало конструктивной энергии. Мало. Потому что это идет некое завершение старого цикла, такого глобального.
И создавать здесь что-то в условиях того, что мы еще не знаем, какие у нас есть: способности, таланты, возможности, как выстроится новая система (от финансовой до социальной, от геополитической до метафизической).

И мы немножко находимся в тормозе, потому что все разрушается. И мы это чувствуем. Но разрушается для создания нового и когда будет пробоваться это новое, каким образом это будет происходить.

Встреча 22 сентября

У меня уже была первая проба пера, я встречалась с людьми в апреле 2024 года, увидела необыкновенное количество светлейших, невероятнейших людей. У некоторых, честно говоря, были какие-то библейские лица.

Интервьюер: Я не знаю, где вы тайную информацию распространяете о таких встречах. А вообще планируете что-то повторить? Потому что мне интересно было бы поучаствовать в этом, а я, например, не знала.

Светлана: Да с удовольствием. Приходите 22 сентября (2024 года), мы вам прям специально пришлем…

Интервьюер: Серьезно? 22 сентября? В Москве?

Светлана: Да, в Москве, да. Если нужны будут подробности я ссылку дам. Это то, где я планирую рассказать об этом будущем, с датами, с какими-то подробностями, с какими-то деталями.

И рассказать о тех группах людей, которые будут на себе испытывать различные изменения в жизни. Как с ними быть, что это значит и на что намекает жизнь.

Мне кажется, не работают эти гороскопы, о которых мы говорили. Это невозможно каждому дать такой универсальный совет. Но когда ты видишь, что эта точка, в которой находится одна из планет людей, о которых я говорю точно, она будет испытывать на себя это влияние. И я знаю, что в это время родились вот такие-то люди.

И мы понимаем, что их эта точка может год-полтора испытывать на что-то или, наоборот, создавая для них совершенно новое пространство, новые возможности. А они чувствуют это сейчас…

Интервьюер: А я всегда так слушаю, слушаю, а я, а я. А я когда же мне, опять мои даты не назвали.

Светлана: Существует индивидуальная консультация. Это такая возможность видимости и текущей ситуации, и предыдущей ситуации, потому что все исходит, скажем, из каких-то причин. Причина-следственная связь.

И видно, куда человека ведут обстоятельства, на какой сейчас он… в какой фазе жизни он находится, в чем дело, что происходит, к чему его готовят, если угодно.

Это настолько разнообразная картина. Конечно, это всегда совершенно другая история. Но, тем не менее, нельзя же всех проконсультировать.

Интервьюер: Вы свою натальную карту постоянно смотрите?

Светлана: Вот ваше представление, что я должна ее смотреть. А я наизусть помню, где что расположено, где что будет и когда.

То есть градусы планеты у меня в голове скалькулированы. И если я спрашиваю человека, иногда даже год не спрошу, спрошу человека, ну, скажем, какого числа там… И все — я могу уже сопрягать какие-то вещи. А иногда у человека на теле есть признаки родинки. И я понимаю, что ага, родинка на колене, значит это такой-то градус Козерога. Туда подходит такая-то планета. Значит, у него сейчас будут вот такие-то перемены или у него там-то… какие-то есть сигналы, которые мне уже обозначают, какие у него сферы сейчас заработают или работают. Это такой синтез.

Интервьюер: Что-то невероятное что-то просто.

Светлана: Нет. У вас одна профессия, а у меня такая профессия, не более того. Просто я люблю свою профессию. Поэтому…

Интервьюер: А когда вы на звезды смотрите, у вас это тоже возникает? Это градусы или вообще, может быть, подключение? Потому что у меня профессиональное искажение, когда я кино не могу смотреть, я вижу, как снято.

Светлана: Смотря что «звезды». Когда я смотрю в карту, вы имеете в виду? Или когда я смотрю на небо?

Интервьюер: На небо.

Светлана: Нет, ну, на небо это совершенно другая история. Ассоциации человека, работающего с тем, с чем я работаю, другие немножко. Поэтому все для меня является показателем, показателем какого-либо сигнала: что сейчас работает, какая планета… сейчас у нас капает дождь и я понимаю, с чем это сопряжено.

Интервьюер: Нептун пришел?

Светлана: Ну, может быть, и Луна где-нибудь находится. То есть тут есть моменты, которые, я распознаю сигналы по-своему. Мне даже интересно.

Я иногда сажусь и думаю: так, сейчас какая у нас там система координат? У нас, ну, допустим, осень была. У меня сложная была осень. И я понимаю, что она была такой, стагнационной и что, как бы, даже. Ну, я вижу, как люди воспринимали это со стороны. Ну, всё не очень.

А я знаю, что это вот сейчас временная такая закладка новых, совершенно новых движений, что оно перерастет вот в это. И знаю, что придут эти проекты, что оно вспыхнет совершенно новым и технологическим форматом и новой возможностью трибуну другую поиметь.

Допустим, я поняла, что у меня будет некий проект. Он связан с тем, что я смогу распространять информацию совершенно иным образом. Я могу понимать, что это так будет.

Но тут приходят люди и говорят: «Слушай, у нас есть приложение. Приложению не важно, есть YouTube или нет YouTube. У нас там есть и навигация — нажал «Что будет в 2024» — открываешь и вот тебе, что говорилось про 2024 (год), а вот 2023, а вот про такого-то человека.

То есть они создали это приложение, которое позволяет мне… Я, например, беру и записываю туда просто голосовое сообщение про июль и говорю: кто чего, какие события могут быть, какая составляющая сейчас текущих процессов.

И это не требует сесть в YouTube и начать готовиться к какой-нибудь интервью. Да. Я могу высказаться очень быстро. Я могу в коммуникации быть быстрее. Люди могут легко нажать кнопку и увидеть, что я говорила в этой статье про то или про это. Потому что очень многие те, кто создавал эту платформу, они говорят: мы и сами в прошлое погружаемся, слушаем какие-то интервью и думаем: Боже, а это же было сказано. То есть кто-то что-то помнит, кто-то ассоциирует это с какими-то другими людьми.

Интервьюер: Ну, еще учитывая, что что-то с YouTube нас постоянно угрожает, что что-то не будет работать, хочется приходить на такие платформы.

Светлана: Да. Независимость.

Интервьюер: Независимость, да. И еще плюс к этому, наверное, видео не так важны, как аудио.

Светлана: Нет, будет и видео. Вопрос в другом: что я там, в принципе, могу высказываться, да. То есть YouTube все-таки контролирует. И там все, наверное, непросто будет. Но я так думаю, что если это происходит и это так активно, и, кстати, такие невероятные люди приходят, да, они просто невероятные и профессионалы, и с точки зрения душевной щедрости какой-то, ну, просто поражаешься. А там так и было прописано, что вот такая история. То есть оно приходит и материализуется в какую-то такую суть.

Поэтому как-то надо, наверное, расширять свои возможности, потому что YouTube уже даже с привкусом стал. И мне как-то даже и неловко бывает, да, это все частью этого привкуса быть.

Но, естественно, будет работать и YouTube. Ну, по крайней мере, я тоже там проявляться буду.

Интервьюер: Мы всегда с нетерпением ждем любых проявлений. Я очень люблю вас, мне очень всегда интересно. И это молчание долгое, я прямо понимаю, что как будто что-то зреет такое, что нельзя комментировать или просто нельзя спугнуть своими комментариями или как-то извратить. Потому что я же понимаю, что, действительно, наше внимание оно рождает новые смыслы и питает события. Боже мой, ну что же там за события, которые нельзя проявлять нашим вниманием.

Светлана: Да нет, я-то как раз была в эфире. Другое дело, что я была на федеральных каналах, которые очень сильно отрезают информацию, которую я говорю. И я их не выкладываю в YouTube. Я не имею права.

И те, кто видели меня, я там такую же информацию достаточно содержательную давала. Но поскольку я скреплена условиями, я не имела возможности. Так, что существование было, другое дело, что, видите, как информация интересно работает.

Интервьюер: Ну, судя по тому, что мы 22 сентября встречаемся в Москве, значит, до 22 сентября, по крайней мере, в Москве будет все хорошо. Так себе решила.

Светлана: Все будет вообще хорошо. И для того и встречаемся, чтобы просто…

Интервьюер: Думаете, лучше?

Светлана: Чтобы понять, чтобы сориентировать, чтобы направится в правильном таком состоянии, правильном, к будущему, которое к нам не враждебно. К тем, кто его понимает и принимает.

Интервьюер: Особенно когда собираются люди вместе это.

Светлана: О, да. Я, честно говоря, сама этот опыт для меня был такой удивительный, потому что такого тепла, такого великодушия, такой интеллигентности, такой просто красоты, даже человеческих лиц. Честное слово, я прямо удивлялась. Думаю, Боже мой, это возможно? — Да, люди собираются, и эта аудитория, которая откликается, скажем, на мою информацию. Мы же не говорим, что все на нее откликаются. Но, по крайней мере, мы смогли как-то встретиться. Это очень важно. Для меня это… даже не знаю, для кого важнее было. Для меня очень важно было это.

Интервьюер: Здорово. Я очень счастлива нашей встрече. Я просто хочу заручиться будущими встречами. Поверьте, это для меня очень ценно.

Светлана: Наталья, и вам спасибо, потому что я откликнулась, потому что я знаю, что вы тот человек, через которого я могу что-то рассказать.

Интервьюер: Мне очень лестно это. Я благодарю.

Светлана: Спасибо.